Рост диссидентского движения в 1960-х заставил КПСС и КГБ придумывать методы, как без помощи репрессивного аппарата нейтрализовать "протестную энергию масс". Одной из ниш, куда удалось спихнуть потенциальных несогласных, стало "зеленое движение" — волонтеры, занимавшиеся спасением природы, ловлей браконьеров и прочим гражданским активизмом.
Все новое — хорошо забытое старое. Для России эта формула особенно актуальна: история тут бегает по кругу. Протесты 2011-2012 гг. породили не только создание антигосударственных политических кружков, но и вал волонтерских проектов. Мы не утверждаем, что все эти проекты по спасению брошенных детей, собак, пострадавших от стихийных действий и т.п. инспирированы властями. Мы лишь обращаем внимание, что все это — называемое сегодня "гражданским активизмом" — не новое явление для нашей страны. В 1960-80-х был вал подобных проектов: от экологистов и защитников памятников до активистов "новой педагогики" и бардовской песни. В то время власть была вынуждена пойти на раскручивание гаек в области общественных движений, дабы предотвратить потенциальный уход несогласных и энергичных в реальное протестное движение (не только диссидентство, но и терроризм). Посмотрим, как возникло и развивалось одна самых мощных "волонтерских" организаций в СССР — защитников природы.
Первые дружины охраны природы (ДОП) возникли в Тарту и Москве — студенческие группы на общественных началах. Одновременно у них были и другие формы самовыражения: стройотряды реставраторов и работа в детдомах. Движение получило статус официального в 1968-69 гг. — по странному стечению обстоятельств это совпало с парижской весной 1968 г. и студенческими волнениями в других странах. По мнению социолога О.Н.Яницкого, свидетеля того волонтерского движения, "расширение ДОП было результатом распространения опыта сверху".
В середине 1970-х ДОП существовали уже в 39 городах, в них состояли 2,5 тыс. человек. Дружинники задерживали нарушителей природоохранного законодательства, публиковали статьи и призывы в прессе, вели исследовательскую работу. Наиболее крупный объект, против которого выступала общественность в те годы — Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат.
В "полевых условиях" главным объектом охоты ДОП были браконьеры (особо опасными считались охотники, просто опасными — порубщики елок). "Это был не кружок, не клуб, а именно дружина, сплоченная, боевая организация, участие в которой требовало личного мужества. Браконьер был всегда вооружен и со своей добычей не собирался добровольно расставаться", — вспоминал Яницкий.
Яницкий считает, что "создание ДОП было одной из форм "политики малых дел", при помощи которой система пыталась в очередной раз мобилизовать кадры молодой интеллигенции в своих интересах. ДОП была не только и не столько "орудием борьбы" в защиту природы, сколько важным средством социализации… а также средством подготовки будущих активистов для системы".
Дружинники вспоминают: "Открытые собрания в нашем маленьком штабе носили своеобразный характер: спорили всегда и по каждому вопросу, часто говорили все сразу, горячо и увлеченно. Дружина была той единственной ячейкой, где можно было свободно, без напряжения общаться на любую тему". Этот стиль близок "московским кухням", породившим диссидентское явление. Но, в отличие от интеллигентской фронды, у членов ДОП было практическое дело, которому были посвящены собрания. Экологисты были не просто самостоятельны, они были самодеятельны.
Отношения ДОП и официальных структур были непростыми. Дружинники действовали в рамках официальных структур, точнее отчитывались перед ними. Это позволяло кураторам включать успехи ДОП в отчеты о проделанной работе организаций. Этот "симбиоз" не предполагал, однако, существенного контроля со стороны вышестоящих структур. С одним "но" — пока внутри ДОП не начинала звучать политика.
Впрочем, "политика" там звучала редко — гражданские активисты понимали, что за это они могут потерять самостоятельность в своей практике малых дел.
Как правило, кураторство, точнее финансирование экологистов-волонтеров осуществляли профсоюзные организации. К примеру, дружинники ездили на свои слеты на выписанную для этого профсоюзами матпомощь (аналог нынешнего КАМАЗа в нашумевшем деле "волонтера" Варламова). Текущую деятельность курировали инспекции охраны природы и ВООП. Дружинник мог задержать браконьера, только если имел удостоверение инспекции. Агенты внедрялись в среду ДОП тоже через ВООП (а в самом ВООП их курировали МВД). Интересы ведомств не пересекались, а когда были такие попытки, то доходило до смешного. Однажды природоохранная дружина МГУ пыталась сама встать под крыло Бюро ВЛКСМ этого вуза, но комсомол в ужасе отшатнулся от такого предложения. Впрочем, к концу 1970-х система надзора МВД и КГБ немного изменилась: ВЛКСМ стал для самых активных волонтеров ступенькой в систему.
Гражданским активистам позволялось многое. Один из активных участников ДОП С.Забелин вспоминал: "дружина — это легальный способ критиковать советскую власть. Это был остров вольнодумства в период застоя". Начиная с 1966 г. дружины выступали с инициативами, направленными на расширение природоохранных разделов партийных документов, выступали против применения опасных технологий. В отличие от родственных организаций Европы и Америки, советские "зеленые" вели не только пропагандистскую работу, собирали конференции для обсуждения острых проблем, но и, как рассказывает С.Забелин, занимались непосредственной борьбой с нарушениями законодательства об охране природы, борьбой с браконьерством, выполняя функции государственных органов, и в этом аналогов им в западном мире найти невозможно". Точнее будет сказать, что на Западе нынешние "зеленые партии" только сейчас получили такой допуск в систему, который был у их советских коллег уже в 1970-е.
В 1974 г. активисты ДОП стали разрабатывать социальные темы, в частности, анализировать браконьерство как социальное явление. "Переход дружин к анализу социальных предпосылок экологических проблем в СССР привносил в движение элемент оппозиционности", — вспоминал один из активистов. Как это почти всегда бывает, движение, усложняясь, начинало постепенно выходить из под опеки кураторов. ДОП осторожно начинало затрагивать тему "смены поколений". "Проблема, стоящая перед нашим движением — создание собственного представления об охране природы в нашей стране. Не обосновав его, мы не можем сформулировать в доступной и конкретной форме ответа на вопрос: "Зачем мы сохраняем природу? От кого? Для кого и для чего? Нет собственной, отличной от официальной концепции охраны природы, а официальная — не устраивает, так как создана другим поколением, с других позиций", — говорилось в одном из официальных документов дружины.
Большинство активистов ДОП надеялись не на силовой слом системы, а ее эволюцию: "В конце концов руководство жизнью страны перейдет к специалистам нашего поколения". Именно тогда один из заводил ДОП, С.Мухачев выдвигает лозунг "У природы везде должны быть свои люди!"
В 1977-79 гг. существовал координационный совет ДОП во главе с уже упоминавшимся С.Забелиным. Но КГБ следил, чтобы в стране не появилось независимой от КПСС и ВЛКСМ всесоюзной структуры. Мелкие же, на уровне города или вуза — пожалуйста. После попытки создать всесоюзный орган с организаторами ДОП были проведены угрожающие беседы. Забелин после этого предпочел уехать на работу в Туркмению, где и находился до 1986 г.
Принятое 29 сентября 1982 г. на семинаре дружин положение о ДОП предполагало, что они оформляются на базе вузов и в своей деятельности отчитываются перед ВЛКСМ. С одной стороны, КГБ и партийные органы ужесточили свое отношение к ДОП, раздробив их на мелкие структуры, с другой — взамен подсластили активистам пилюлю, дав им право не только бороться с браконьерами, но и следить за загрязнением окружающей среды. В феврале 1984 г. на семинаре в Свердловске эта проблема была признана приоритетной. Дружинникам также дали право введения экологических рубрику в местных СМИ. К этому времени число ДОП по стране возросло до 60. В 1987-88 гг. на базе ДОП партийные органы и КГБ создали Социально-экологический союз. В начале 1991 г. в его состав входило более 150 коллективных членов и организаций общей численностью около 15 тыс. человек. В 1989 г. при его поддержке народными депутатами СССР стали 39 человек, а в 1990 г. на российский Съезд народных депутатов было избрано 18 человек, поддержанных СоЭС. В начале 1990-х кураторы хотели на базе СЭС создать лейбористскую партию (что-то типа российской социал-демократии), но после 1993 г. потеряли интерес к этой идее.
(Цитируется по книге А.В.Шубина "Диссиденты, неформалы и свобода в СССР")
+++
Борьба северокавказских боевиков против советской власти в 1970-х годах
Последняя банда фашистских коллаборационистов была уничтожена в Чечено-Ингушетии в 1970 году, а последний абрек, начавший борьбу со Сталиным еще в 1930-е годы был убит в 1976 году. Но на место этих боевиков на Северном Кавказе тогда сразу же пришли новые, на ликвидацию которых была брошена армия и бронетехника.
! Орфография и стилистика автора сохранены
