Кто про что, как говорится, а вшивый про баню…
Я – в очередной раз - про норму. Которая рулит миром и через которую мир, собственно говоря, и меняется в ту или другую сторону.
Было принято считать (в Америке), что черные - это как бы не совсем люди. Что им нельзя в автобусы и школы, где ездят и учатся белые. Это было совсем недавно, всего полвека назад. А полтора века назад их можно было просто привезти в цепях из Африки и ими торговать. И при этом быть (считаться в своем обществе) уважаемым, приличным человеком…
Норма изменилась не сразу – и, мягко говоря, не сама. Ее изменили – люди. Другие люди пытались не дать изменить, но проиграли.
И норма поменялась.
Можно ли в сегодняшней Америке быть откровенным расистом?
Да на здоровье!
Там даже ку-клус-клан до сих пор существует, вы будете смеяться: свобода совести, священная корова либерализма, иногда оставляет на память о себе лепешки говна…
Но расизм – вне нормы. И у тебя ноль шансов сделать политическую карьеру, тебя не возьмут на работу в уважаемое издание, тебя не пригласят туда, куда пригласят других, от твоих товаров будут отказываться, люди будут переходить на другую сторону улицы при твоем появлении…
Прекрасная картина очеловечевания!
Но расчеловечивание приходит куда быстрее.
Тупая скотина внутри нас ждет только отмашки от расслабившегося социума: можно, айда! Можно материться при женщинах, бить слабого, унижать инородца или иноверца… Убивать.
И тот же самый человек, который раскланивался с тобой при встрече (была когда-то такая норма), вдруг перестает раскланиваться и воротит морду. А потом плюет тебе в лицо. А потом сдает в гестапо. Просто потому что наступила такая норма, и он ей соответствует, а значит – он прав!
Большинство – всегда внутри текущей нормы: "все побежали, и я побежал". Людей "кантовского" стандарта, с неподвижным внутренним нравственным законом, всегда и везде меньшинство. И эта пропорция - тоже своего рода норма для человечества...
Но именно это меньшинство – потенциал перемен, потому что нормы все время меняются: по чуть-чуть, но все время.
Иногда, впрочем, почти мгновенно.
Однажды в московском метро я наблюдал перемену нормы и участвовал в ней. Из броуновского движения перед эскалатором внезапно образовалась нормальная очередь: кто-то не стал подрезать и втискиваться, а встал позади того, что был впереди. За ним так же поступил еще один... Когда подошел я, в очереди было уже человек шесть, и я (хотя и торопился), чертыхаясь, встал седьмым! А что делать? У этого эскалатора образовалась ТАКАЯ НОРМА!
Ненадолго, конечно. Когда я обернулся через десяток секунд, внизу снова было привычное месиво…
Норму нужно поддерживать. Никакая – не навсегда.
К чему это я?
К делу Ивана Голунова, конечно.
Вы обратили внимание: у нас тут в один день образовалась ИНАЯ НОРМА!
Когда я подходил к Петровке, 38 - в пикете уже стояли Илья Азар и Павел Каныгин. Я знал, что собирается подъехать Анна Наринская. Догадывался, что увижу Викторию Ивлеву и кого-то еще из друзей…
Когда через пару часов мы вернулись на Петровку из Тверского ОВД, на одиночный пикет у здания МВД стояла огромная очередь! Эта очередь и лица в ней - лучшее, что я видел за много последних лет…
К концу дня и на следующий день слова поддержки журналисту (и откровенного презрения охреневшей власти) прозвучали публично из самых неожиданных уст, - в том числе от тех, кто никогда доселе не отверзал их по правозащитной тематике, кто отрыто дистанцировался от политики!
Ничуть не подвергая сомнению искренность этих людей и их возмущение "делом Голунова", хочу, однако, предположить: они почувствовали СДВИГ НОРМЫ. Вдруг (почему-то) выяснилось, что подержать Ивана – правильно, НОРМАЛЬНО!
Это "почему-то" - ключевая загадка социологии. И задним числом, подгоняя под ответ, умные люди, конечно, объяснят нам, почему вчера было так, а сегодня стало иначе.
А завтра снова так.
Но я не про социологию. Я – про норму, которая правит миром.
Реакция общества на дело Ивана Голунова напомнила нам прописную истину: параметры нормального поведения определяем мы сами!
А когда мы сдаемся, ее начинают определять – нам.
Но это уже, как правило, сорокинская "норма". И вкус у нее соответствующий.
! Орфография и стилистика автора сохранены
